Ночная битва [Сборник] - Генри Каттнер

— Билл! — взывала Айрин. — Ты слышишь меня, Билл?

Этот голос не звучал для меня уже шесть лет. На мгновение мир вокруг исчез, будто я очутился в абсолютном вакууме, где не было ничего, кроме ее голоса, но тут я чуть не протаранил полицейский пикап, и это вернуло меня к реальности — к рекламным воплям и суматохе.

— Я хочу к тебе, Билл, — слышалось из-за решетки.

Мне вдруг почудилось, что Айрин и вправду может прямо сейчас предстать передо мной. Мелодичный голос слышался так ясно, что, думалось, шевельни я рукой, отодвинь решетку, и миниатюрная игрушечная Айрин шагнет ко мне на ладонь, щекоча ее модными каблучками. В Междугодье любой бред кажется возможным. Любая фантазия, даже самая дикая.

Я не позволил себе расслабляться.

— Салют, Айрин, — сдержанно отозвался я. — Я в дороге. Буду дома через четверть часа. Сейчас просигналю, чтобы «привратник» впустил тебя.

— Спасибо, Билл, — послышалось в ответ.

Микрофон у входа в мою квартиру принял команду, и я опять остался один, если не считать сомнений. Я даже и не знал, хочу ли встретиться с Айрин, но машинально переехал на сверхскоростную полосу, чтобы добраться домой на несколько минут раньше.

В Нью-Йорке всегда шумно. Но самый грохочущий день — Междугодье. Все бездельничают, мечутся в поисках удовольствий, а если уж когда-нибудь выкладывают денежки, так только сегодня. Рекламы сходят с ума — кружатся, пляшут, буквально разрывают воздух. Пару раз по пути я попадал в особые зоны, где специальные устройства гасили звук и наплывала волшебная тишина. Машина влетала в это благословенное безмолвие, словно в пятиминутный сон, где в начале каждой минуты вкрадчивый голос повторял одно и то же:

— Этот оазис тишины дарит вам компания «Райские кущи». С вами говорит Фредди Лестер.

Никому не ведомо, есть ли Фредди Лестер на самом деле. Возможно, это просто умелый киномонтаж. Или что-то еще. Бесспорно лишь, что такое диво не может быть созданием несовершенной природы. Нынче большинство мужчин становятся блондинами при помощи перекиси и завивают волосы на лбу, лишь бы походить на Фредди. Гигантские проекции его лица анфас плывут в световых кольцах по фасадам домов, скользят вверх, вниз, вправо, влево, а женщины тянутся, лишь бы дотронуться до него, как до обожаемого любовника. «Ленч с Фредди! Гипнодемия — научим вас во сне. Курс ведет Фредди. Приобретайте акции „Райских кущ“!» Вот так.

Зона тишины кончилась, и на меня вновь набросились ослепительные вспышки и вопли Манхэттена. КУПИ — КУПИ — КУПИ! — неотвязно повторяли бесконечные мозаики цвета, звука и ритма.

Айрин встала мне навстречу, когда я открыл дверь. Помолчала. Она изменила прическу, положила другой грим, но я узнал бы ее всюду — в густом смоге, в ночной мгле, — даже если бы мне завязали глаза. И только улыбка показывала, что минувшие шесть лет все же коснулись ее, и тут я снова ощутил испуг и сомнение. Припомнилось, как через день после развода в моем телевизоре возникла женщина, точная копия Айрин. Она убеждала меня, что страхование от рекламы — великое благо. Но нынче был особый день, он не шел в счет, и я подавил тревогу. В Междугодье нужно рассчитываться наличными, все остальные сделки не признаются законными. Правда, от того, чего я боялся больше всего, не спас бы никакой закон, но Айрин это было безразлично. И всегда было безразлично. Не знаю, понимала ли она вообще, что я живой человек из крови, мяса и костей. Думаю, что нет. Ведь она — порождение своего мира. Впрочем, как и я сам.

— Трудно нам будет беседовать, — сказал я.

— Даже нынче? — спросила Айрин.

— Кто знает… — ответил я.

Я показал на буфет-автомат.

— Хочешь выпить что-нибудь?

— Семь-двенадцать-Джи, — назвала Айрин, и я нажал нужные кнопки. Бокал наполнился розовой жидкостью.

Сам я остановился на традиционном виски с содовой.

— Куда же ты исчезла? — спросил я. — Ты счастлива?

— Куда? Что тебе ответить? В общем, жизнь, похоже, дала мне пару уроков. И все-таки я очень счастлива. А ты?

Я пригубил виски.

— Я тоже счастлив. Беззаботен, как пташка божия. Как Фредди Лестер.

Она мило улыбнулась и отпила из своего бокала.

— Ты ведь чуточку ревновал меня к Джерому Форету, помнишь, он был до Фредди Лестера, — сказала она. — Ты даже прическу делал как у Форета.

— Я стал умнее, — сказал я. — Смотри — волосы не крашу, завивку не делаю. Никому уже не подражаю. А ты, помнится, тоже ревновала меня. Смотри-ка, у тебя прическа, как у Ниобе Гей.

Айрин передернула плечиками.

— Куда легче следовать общей моде, чем спорить с парикмахером. А вдруг я решила тебя увлечь? Мне это к лицу?

— Тебе — очень. А к Ниобе Гей я безразличен. Равно как и к Фредди Лестеру.

— Даже имена у них какие-то вульгарные, правда? — спросила она.

Я не скрывал своего изумления.

— Ты стала совсем другой, — вымолвил я. — И все же, куда ты исчезала?

Она отвела глаза. Во время беседы мы держали дистанцию, словно побаивались друг друга. Айрин отвернулась к окну и прошептала:

— Билл, я пять лет провела в «Райских кущах».

Я оцепенел. Потом сделал большой глоток и лишь после этого смог взглянуть на Айрин. Сейчас я понимал, что так ее изменило. Я видывал обитательниц «Райских кущ».

— Тебя выгнали? — спросил я.

Она помотала головой.

— Пять лет — вполне достаточно. Я проглотила полную порцию и теперь твердо знаю, что шла туда не за этим. Я наелась по самые уши. Теперь я понимаю, какой была дурой, Билл. Мне нужно совсем другое.

— Я слышал рекламу «Райских кущ», — ответил я. — И всегда считал, что это пустышка.

— Да, ты ведь мыслил трезво, не то что я, — покорно согласилась она. — Теперь-то и я вижу: это одни обещания. Но реклама так все преподносит…

— Ничто не проходит само собой. Нельзя рассчитывать, что кто-то другой займется твоими проблемами, поможет тебе в трудную минуту.

— Да, я это поняла. К сожалению, только теперь. Может, поумнела. Но принять это не так легко. Ведь нам с младенчества внушают, чтобы мы доверились «Райским кущам».

— Ничего другого не остается, — объяснил я, — иначе не прожить. Спрос буквально на все упал до минимума, предприятия закрываются одно за другим. Хоть в прачки нанимайся, чтобы не пропасть окончательно. Только наглая, берущая за глотку реклама помогает зашибить деньгу. А деньги необходимы, черт возьми. Их уже ни на что не хватает, в этом все дело.

— А ты… как у тебя со средствами? — робко спросила Айрин.

— Прости, ты предлагаешь или просишь?

— Конечно же, предлагаю. Я не нуждаюсь в деньгах.